вторник, 14 февраля 2017 г.

"Объективная реальность" в качественных исследованиях и теорема Геделя

       Постоянно приходиться общаться с коллегами, которые считают, что поскольку они погружены в «жизненный мир» респондента, то они с помощью глубинных интервью и наблюдения видят «факты, как они есть».  Мне становиться грустно, когда на вопрос о том, почему ты выбираешь качественный подход  для своего исследования, слышу, что «это же не анкетки раздавать, а общаться с людьми вживую».

     Увы, то, что мы «вживую» беседуем с людьми или наблюдаем за их поведением, никак не означает, что мы «вживую» видим реальность. Даже когда у респондента нет никаких причин быть в интервью неискренним и он максимально заинтересован говорить то, что он на самом деле думает, чувствует, делает, то, что он видел  и слышал – эти «факты» могут не подтверждаться в интервью с другим «честным очевидцем» этих событий.  

     В отличии от многих моих коллег по «качественному полю», которые слышат в интервью истории «для чужих» и иногда «для своих», мне доводиться слышать истории «для себя».
Истории «для себя» мне рассказывают мои клиенты, страдающие химической, игровой или компьютерной зависимостью в клиническом интервью (мое первое образование -клиническая психология и я стараюсь сохранить практические навыки, проводя, по мере возможности, консультации в ЛПУ).

    Вот, казалось бы, эти «респонденты» пришли ко мне сами, они понимают, что чем они будут более точны и подробны в описании своей «реальности», тем я лучше смогу им помочь. Анонимность здесь гарантирована не мифическими обещаниями, что «это только « научных целях», ваш ответ будет представлен в «обобщенном виде», а конкретно законом о «врачебной тайне».

    В большинстве случаев, сравнивая результаты интервью с клиентом и беседу с его родственниками, мы видим, что имеем дело с разными «реальностями» даже в изложении фактов.  Например, клиент может что-то забыть, может для сохранения самооценки исказить факты, просто иначе их воспринимать и т.д.

    В социологическом исследовании  мы изучаем «реальность» моделями восприятия , которые разрушаются под напором новых моделей, которые построены на фактах, которые не объясняют старые. «Реальность фактов» - это тоже миф, иначе теорема Гёделя была бы давно опровергнута. Теорема математика Гёделя гласит, что любая система аксиом не полна. Суть в том, что, как бы мы не старались создать совершенную модель (в нашем случае модель социального феномена, поведения субъекта в группе и т.д.)  всегда найдется факт, который не удастся ни доказать, ни опровергнуть, находясь в рамках все той же модели.

    Мне кажется, что это важно учитывать в интерпретации «социальных фактов» собранных качественными методами. Ведь тут речь идет не только об ошибках восприятия, как в концепте когнитивного диссонанса или тотальной ошибкой восприятия, когда свое поведение трактуется из перспективы объективных причин, а чужое из свойств личности субъекта. 


Исследователь в поле находиться в рамках своей модели, респондент – своей.  Обычно, инструкция гласит, что интервьюер должен отрешиться от своей модели восприятия и попытаться понять модель "картины мира" респондента, развивая свою эмпатию и прочею проницательность. А что, если их интерпретация фактов совпадает, то значит должны совпадать модели. Эти общие модели, возможно, более интересный феномен с т.з. того, как возможно общество, чем причины, почему не совпадают. Впрочем, это зависит от целей и задач исследования.  



среда, 1 февраля 2017 г.

Барьеры для виртуальной фасилитации процессов групповой динамики на онлайн-платформе.

            Проблемы переноса методов фасилитации групповой работы на онлайн-платформах из практики ведения психотерапевтических групп, которые опираются на теоретические концепты Биона (тевистокские группы), Pichon-Riviere (оперативная группа, Ялома  (группа интерличностной терапии), В. Шютц (группы встреч), учебные группы Бенниса и Шепарда, С. Фолкес (групповой анализ), методики психодрамы Морено, системная группа Агазарян и т.д., напоминает попытки растопить печь одними спичками.

Спички быстро сгорают, а тепла  (читай, групповой динамики), как-то маловато.  Участники групповой онлайн-коммуникации теряют интерес, скучают и уходят. Эмоциональная и интеллектуальной вовлеченность участников онлайн-группы , скорее неожиданная и необъяснимая удача,  результат интуитивного прототипирования сценария ведения онлайн сессии.

Наши исследования в области методов виртуальной фасилитации для  создания геймифицированной онлайн-платформы, предназначенной для группового решения различных задач в сферах образования, бизнеса и общественных инициатив, выявило ряд барьеров для использования методов управления групповой динамикой в онлайне.

Одна часть барьеров относиться к  вопросам попыток переноса психотерапевтических методов фасилитации в социологию, маркетинг, консалтинг и проч.  Другая, к особенностям онлайн-среды для фасилитации.    

Психотерапевтическая группа опрокинутая не в «клинику» помощи при психических расстройствах  личности, а в решение «нормальных» учебных, производственных, маркетинговых или социально значимых задач нуждается в механиках переноса, транспонирования и глубокой адаптации или, как сейчас принято говорить, « в умении заточить под задачу» .

Пример, это перенос метода клинического интервью К. Роджерса на метод глубинного интервью в социологии.  Частота случаев, когда интервьюер в глубинном интервью сбивается на «лечение» респондента от психотравм и прочих «ударов судьбы»,  пытается выступить в роли психотерапевта, показывает, что эта методическая задача все еще актуальна. А ритуальное нытье по поводу «профессионального выгорания» интервьюеров, говорит о несовершенстве их подготовки по части удержания себя в рамках своей компетенции.

Потому что отклик на психотерапевтический запрос респондента в социологическом исследовании   требует профессиональных навыков проведения клинического интервью в формате психотерапевтической сессии.  Это не опция в смартфоне, которую можно произвольно включить или отключить, нужны специальные навыки, чтобы ненароком не «включить» доморощенного психоаналитика, а если уж он «включился», то знать, как правильно и вовремя его  «выключить».  

Что-то похожее происходит и в виртуальной фасилитации, когда попытка использовать проверенные практикой «ледокольные упражнения», дестериотипизацию,  и различные психологические игротехники и задания, направленные на мобилизацию, рефлексию опыта, погружение и переживания, не встречает ожидаемого отклика группы и не достигают поставленной цели.

Попытка переноса механик управления групповой динамики в дижитал-фасилитацию, по крайней мере, удваивает сложность решения этой задачи. Например, техника работы фасилитатора, направленная на решение задач участниками группы  «здесь и теперь»,  в виртуальной группе при удаленном и асинхронном режиме работы превращается  в « где-то там» и «когда будет время», а соотношение пространства «публичности  и приватности» в группе по сравнению с «реалом» весомо перемещается в сторону неконтролируемого масштабирования приватности.  

Деролинг сталкивается с проблемой «усталости от аватарок», когда смена ролей и игры в новые сущности вызывают раздражения от переедания анонимностью в сетях с ее калейдоскопом масок и выдуманных для себя  «имэджей».  

Добавьте сюда технические проблемы отслеживания и своевременной реакции фасилитатора на невербалику участников групповой коммуникации, которые к тому же  «вживую» не видят и не чувствуют друг друга. Плюс к этому идут совсем другие инструменты отслеживания активности членов группы на онлайн-платформе , цифровые  способы передачи эмоционального заражения и энергетики фасилитатора, которые определяют вектор групповой динамики.

Решения этих задач, порой столь неожиданны и непривычны, что чувствуешь себя «сталкером» из романа братьев Стругацких, который проник в «зону», где не действуют привычные нам физические законы.