Зачем практическому социологу знать истоки теории?

Кем и когда  чаще всего задается этот вопрос на наших курсах «школы-студии»?

Теми, кто называет себя «практиками» и просят  не отвлекаться на «теории, которые кроме пустого философствования, ничего не дают», а сразу переходить к техникам задавания вопросов для выявления мотивов и потребностей, способам анализа, видам выборки и прочим механикам. 

Когда нужно  объяснить этим «практикам» , почему у них не сработал «снежный ком» при отборе экспертов для глубинных интервью  или не получилось выявить потребности клиентов «чего-то там»и т.д.

Как ни странно, те специалисты, которые пришли из других дисциплин, особенно, естественных, проявляют больше интереса к истории создания метода и теоретическим концептам, на которых он опирается, чем социологи, которые получили профильное образование и прослушали курс истории социологии.

Хочу уклониться от дискуссии на тему причин «усталости от теории» у «социологов-практиков» и тяги к пониманию того, «откуда ноги растут» у «технарей», а поговорить о том, как этот интерес  к теоретическим истокам метода можно разбудить.

Метод прост – надо пробудить у таких «практиков» любопытство тенями сомнения в адекватности метода и напугать призраками их методической несостоятельности перед вызовами со стороны предмета исследования.

Например, для многих, как оказалось, явилось откровением, что метод «снежного кома» был придуман Коулманом, не для поиска респондентов для глубинных интервью и фокус-групп в опросах общественного мнения или мотивов покупок, а для исследования социального капитала и социальных сетей, где задачей  был поиск респондентов со сходными признаками .  

Если поинтересоваться его исследованиями, то проблема «ложного снежного кома», когда выборка респондентов приводят к искажениям данных из-за их избыточного сходства по ключевым признакам, становится очевидной, если метод использовать для иных целей.

Поэтому для получения достоверных данных «снежный ком»  пытаются разбавить квотной, целенаправленной выборкой или указывают, что речь идет о «критической выборке» или выборке «крайних случаев».

Другим примером можно назвать методики изучения потребностей субъекта или его мотивов  поведения. При вопросе о том, что лежит в основе этих вопросов и их интерпретаций, можно услышать, ставший в маркетинге ритуальным,  ответ: «Пирамида Маслоу» и критикой несостоятельности концепта в случае неудачного прогноза поведения объекта исследования.

Идея иерархии потребностей была первоначально предназначена для объяснений психопатологий. Например, неспособность любить во взрослом возрасте, связывалась с недополучением материнской любви в детстве. Невроз Маслоу  объяснял «реверсом» от удовлетворения высших потребностей к низшим и обратно, причем, он не исключал объяснение возможности такого перехода  влиянием внешних факторов. 

Для социолога «пирамида Маслоу» интересна, прежде всего, этими исключениями, т.е. как под воздействием социума происходит «перемешивание» ступеней этой «пирамиды потребностей».  Т.е. трактовка поведения человека, который ограничивает свои материальные потребности в еде, одежде, безопасности и любви, ради получения высшего образования для «масловца» - поведение невротика, а для социолога – влияние моды, давление родителей и проч. 

Вывод

Когда чего-то не работает, не лишне обратиться к истокам метода и узнав, «откуда растут ноги», приниматься за ремонт своего методического инструмента.

Глубинное интервью в междисциплинарном исследовании

      В социологию глубинное интервью как метод сбора первичных данных пришло из разных дисциплин. Наблюдая за коллегами, которые проводят исследовательскую процедуру, которую они сами называют глубинным интервью, можно увидеть  различные способы проведения беседы, которые характерны для клинического интервью психолога или  для  допроса свидетеля следователем, и даже,  для исповеди прихожанина священником. 

   Нередко сами респонденты указывают социологу на присвоение им чужих ролей и компетенций.  В моем архиве транскриптов интервью можно найти множество таких примеров, когда интервьюеру говорят:  «Вы не врач, чтобы такие вопросы задавать ….» ;  «Я что, на допросе у следователя или это интервью?»; «Ну, знаете, желания исповедоваться у меня нет …..».

   Эта методическая междисциплинарность в техниках социологического глубинного  интервью сама по себе не только допустима, но и необходима.  Социология – дисциплина относительно молодая, поэтому поучиться тому, как готовятся к интервью и его проводят, к примеру, журналисты, этнографы, психологи, служители культа, на мой взгляд, правильная идея.

     Продемонстрирую  продуктивность использования этнографического подхода в разработке гайда глубинного интервью и его проведения по сравнению с обычной практикой создания вопросника в качественном исследовании.  Этот пример я взял нашей давней монографии «Качественные методы в полевых социологических исследованиях» по той причине, что недавно получил вопрос от слушателя нашей  «школы-студии» о том, как было достигнуто такое понимание механизма  неэквивалентного  обмена в сетях поддержки сельских семей, которые я описал в этой книге.    

   Целью исследования было получение достоверной и надежной информации о сетях социальной поддержки домохозяйства. «Обычная» практика дизайна такого исследования исходит из некой теоретической модели функционирования социальных сетей поддержки, которой придерживается исследователь. Она возникает на базе изучения соответствующей научной литературы и своего исследовательского опыта, если таковой имеется.  На ее основе создается вопросник, которой  замеряет параметры сети – плотность и частоту межсемейных связей по факту  материальной или моральной поддержки друг друга и выявление  субъективного  смысла, которым респонденты наделяют эти взаимосвязи и отношения.  

    Вопросы выглядят, примерно, так: «Как часто Вы получаете помощь от родственников и друзей в течении месяца? Перечислите, какую помощь вам оказали на прошлой неделе? А кому вы сами помогли? Когда, чем? Назовите три главные причины, почему вы это сделали?  Могли бы вы обойтись без этой поддержки родственников?»

     Вопросник на основе этнографического подхода выглядит иначе, потому что, прежде чем задать вопрос, исследователь наблюдает за поведением респондента, вписанном в конкретный социальный контекст.  Ключевые вопросы, которые он задаст, будут отражать замеченные им противоречия между тем, что делает респондент, что он говорит и, что он чувствует:

« Вам брат в эти выходные из города привез два кило свежих огурцов, полкило конфет, а увез мешок картошки, три литра сметаны, пять литров молока, 2 кг. масла  и других овощей. Получается, привез на 300 руб., а увез на 2000 тыс. Вы считаете, что это правильно, так должно быть или это несправедливо?  Может он вам еще, чем помог?    О чем вы думаете, что чувствуете, когда он уезжает с этими припасами?»

   Такой вопросник можно создать, только применяя основные методы этнографии – «вживанием» в жизненный мир респондента, наблюдением за повседневными практиками, ведением полевых дневников или использованием иных инструментов сбора данных о различных сторонах его жизни. Например, методы изучения семейного бюджета или бюджета времени.

Приведенный вопросник для глубинного интервью был разработан на основе семейного бюджета, который исследователь еженедельно собирал в нескольких домохозяйствах этого села.   

     Сравнивая эти два подхода, очевидно, что этнографический метод позволил получить более достоверную информацию о практиках межсемейных обменов и скрытых значениях, которыми наделяют респонденты эти практики.

Методика краткосрочных прогнозов на основе экспертных интервью: «Трехфазный движок»

      На прошедшей VII Грушинской конференции, посвященной теме прогнозов на базе соц. исследований, была секция по качественным методам, где в центре дискуссии стоял вопрос о возможностях качественного подхода для задач, где необходимо дать прогноз состояния объекта исследования в ближайшей или дальней перспективе.

    Суть большинства выступлений можно свести к парадоксальному , на мой взгляд, выводу. Несмотря на убежденность большинства спикеров  в безнадежности делать  прогнозы на основе качественного подхода, все-таки надо заниматься этим «безнадежным делом», т.к. «заказчику» в первую очередь интересно, «что будет дальше».  Да и классики социологии,  определяя то, что мы считаем «пониманием», указывали, что это, как раз, и  означает знание того, «что будет дальше» (З. Бауман).

    В итоге, в очередной раз, был достигнут консенсус, что качественные методы могут быть использованы для производства прогнозов, но только в сочетании с количественными методами и другими источниками информации. Опять с триумфом победил междисциплинарный подход. Дело осталось за малым, а именно, за наивным вопросом: «А как именно, нужно  «миксовать»  результаты наблюдений, интервью, опросов, статистики и других данных , чтобы получить более или менее надежный прогноз?» 

    На этой секции мною был предложен подход, который показывает один из вариантов качественного исследования, заточенного под краткосрочные прогнозы – «Методика краткосрочных прогнозов на основе экспертных интервью: «Трехфазный движок».

Как мне показалось, он был принят присутствующими, как возможный. По крайней мере, сразу два уважаемых у нас журнала предложили сделать для них статью.

    Три обстоятельства, которые надо учитывать при использовании экспертных интервью для прогноза:

Во – первых, надо понимать, что сегодня все больше и больше ситуаций, где собрать необходимую статистику нет возможности из-за отсутствия надежных данных, либо от переизбытка разнообразной информации, как в big  data.  В этих условиях роль интуитивной экспертизы возрастает, т.к. многие социальные процессы невозможно предугадать на основе экстраполяции имеющихся трендов и теории рационального выбора.  Значит, обойтись без метода экспертных групповых или индивидуальных интервью, где есть место для иррационального предвидения на основе интуиции, опирающейся на не масштабированную и не отрефлексированную «базу данных» эксперта,  не получится.

Во-вторых, надо иметь методику выборки «правильных экспертов» по теме. Причем, часть их не обладает экспертными знаниями непосредственно по предмету исследования, но владеет знанием по факторам, влияющих на этот предмет. Это значит, что нужна  программа исследования,  заточенная изначально на прогноз развития ситуации, хотя бы в ближней перспективе, что в «качественном поле» - особый случай.

В-третьих, нужны специально подготовленные исследователи, способные находить нужных экспертов и брать у них интервью «на тонких срезах» (Gladwell Malcolm. Blink: The Power of Thinking Without Thinking. NY. Back Bay Books, 2007). Это предполагает  умение создавать и   работать с инструментами для интуитивной экспертизы.

Эти  задачи посильно решает наша « Методика краткосрочных прогнозов на основе экспертных интервью: «Трехфазный движок», которую мы уже пятый год используем в  «Школе-студии исследователя -качественника» при НОЦ ИС РАН .

Для того, чтобы настроить качественное исследование на прогноз нужны специфические методические навыки полевой работы у исследователя. Для их формирования мы используем метод «длинного стола», который представляет групповой метод "производства полевого исследователя в процессе самого исследования». Т.е. необходимый уровень развития специфических навыков достигается в процессе разработки программы исследования, нацеленной на прогноз.

      В центре этого подхода, если его описать кратко,   находиться предварительная разработка и проверка прогнозной модели феномена. Эта модель строиться на основе логической схемы, получившей название «Трехфазный движок», т.к. состоит из трех фаз исследовательской процедуры:

I фаза -  построение рабочей модели феномена по результатам экспертных интервью с респондентами, согласно созданной до поля выборке. Процедура создания этой выборки предполагает построение «дополевой» и "до экспертной" объяснительной модели изучаемого явления («теории среднего уровня») по ходу выявления ключевых исследовательских вопросов, рабочих гипотез и построение модели выборки "экспертов по теме". Это важно для ослабления «эффекта поляризации мнений» и «эффекта общего знания». Как правило, они  появляются    под влиянием авторитетной экспертизы или незнания отобранными для интервью «экспертами по теме»  о малоизвестных, но важных фактов о феномене.

Описание процедуры создание "экспертной выборки" можно посмотреть в моей статье « Логические схемы обоснования выборки для качественных интервью: «восьмиоконная» модель С. 38–71  Социология: 4М. № 38 .

II фаза - сбор и анализ первичных данных экспертных интервью с целью уточнения объяснительной модели, с выделением факторов, определяющих состояние объекта в будущем. В построении прогнозной модели особое внимание уделяется выявлению драйверов и барьеров для объяснения/понимания текущего состояния предмета исследования. Здесь, кстати, можно увидеть, как «объясняющая социология» Э. Дюркгейма   на практике      сходится   с «понимающей социологией» М. Вебера.   Модель подлежит обязательной фальсификации на объектах, где априори отсутствуют или незначительно представлены  факторы, определяющие текущее состояние предмета исследования.

III фаза -   построение инструментария для экспертных интервью «на тонких срезах» для «экспертов по факторам», которые имеют представления о трендах по каждому из перечисленных факторах в формате статистики. Как правило, эксперт, в своей узкой  отрасли редко ошибается в порядках цифр и их тренде на ближайшую перспективу. Особенно, те из них, которые участвуют в «производстве» этого фактора. Это хорошо видно, когда вероятность события оценивается ими  выше, чем у тех экспертов, которые не присутствуют «на кухне» этого события, а имеют общее представление.  

       Например, если речь идет о примерном размере бюджета, выделенным на будущий год по сравнению с текущим, о порядке сокращения или увеличения рабочих мест, закупке  лекарственных препаратов, размерах и порядку пенсионных выплат и проч.

    Эти экспертные интервью имеют целью наполнить модель количественным выражением значения факторов и другой важной вторичной информацией, которые признаются исследователями, как определяющие для объяснения/понимания феномена и для прогноза его изменения в будущем.

   Использование этой методики, дает сравнительно более точные  краткосрочные прогнозы, в ситуации, когда велики риски ошибки на основе экстраполяции существующих трендов и других традиционных методов прогноза, а так же в условиях, где собрать достоверную статистику не представляется возможным (молоизученное явление, латентные социальные группы или  скрытые неформальные  практики).