Вежливость — это тоже метод ( с конференции "Вспоминая Грушина)"

      На состоявшейся 27-28 февраля конференции «Вспоминая Грушина» мне выпало выступить на тему доверия к субъективизму исследователя в качественном исследовании. К сожалению, говоря на эту трудную и болезненную для меня тему, я верно, был не очень внятен, т. к. мне пришли на почту несколько вопросов по существу моего выступления. Поэтому я постараюсь здесь более четко обозначить свою позицию по доверю к субъективизму полевого исследователя, которая есть продукт личной практики и не претендуя на тиражирование, а также пояснить один момент, важный для полевого исследования, который я упомянул, но не разъяснил, что, конкретно, имел ввиду.

1. Под доверием к субъективизму исследователя я понимаю ожидание определенного поведения в неопределенных обстоятельствах. Т.е. доверие к субъективизму полевого исследователя основывается на том, что мы ожидаем, что он, не смотря на любые обстоятельства (давление извне и изнутри) будет упорно требовать факты и беспристрастно их взвешивать, не будет подгонять факты под полюбившиеся ему теории, что по сути есть спекулятивное теоретизирование.
          
2. Доверие к субъективизму исследователя обеспечивается, по моему разумению, его готовностью предъявить артефакты, с помощью которых он осознавал и контролировал собственный субъективизм:

• Это протоколы исследования, где прописана его логика и соответствующие ей процедуры, которые объясняют откуда появились вопросы и как анализируются ответы, почему для изучения отобраны именно эти информанты и почему их 20, а не 5 или 50, какая теоретическая рамка выбрана для интерпретации собранных данных.

• Это полевой дневник, где виден уровень рефлексии и наблюдательности, качество самооценки своих действий и обозначена величина дистанции между объектом исследования, его роли исследователя и им самим, как личности. С помощью самоиронии или другими способами для соблюдения баланса между вовлеченностью и отстраненностью. 
• Ну, и следуя традиции от Тенниса, кроме персонального важно также институциональное доверие , т. е. знание того кто, когда и чему его научил, как институционально контролируется его деятельность и подтверждается квалификация (мы же доверяем свою жизнь пилоту самолета, которого лично не знаем на основе доверия к компании, к тем кто его учил и проверяет его компетенции). Я обычно спрашиваю, кого он считает своим учителем или наставником в профессии, чему он научился у него, где применил знания и что в результате. По разным причинам этот вопрос не редко остается без ответа, что конечно, доверия не прибавляет.

3. По ходу моего выступления было сказано, что для нас критерием субъективизма является вежливость исследователя в ходе коммуникации с респондентом и, что вежливость — это тоже метод. Идея рассматривать проявление вежливости как метода исследования принадлежит Теодору Шанину и исходит из его концепта «двойной рефлексивности».

    Вежливость исследователя проявляется не только в умении говорит волшебные слова «спасибо и пожалуйста», но главном образом в его убеждении, что никто из участников интервью, включая его самого не имеет монополии на истину, поэтому не допустимы ни менторский тон (учителя с учеником, взрослого с ребенком), ни наигранная приниженность (я в этом ничего не понимаю), информационное попрошайничество (откройте мне глаза, раскройте секрет) и льстивость ( только вы, с вашим опытом можете объяснить....).

    Вежливость полевого исследователя проявляется в таком же искреннем непонимании, желании разобраться и признании «экспертности» в данном вопросе, когда взрослый искренне спрашивает ребенка: «А что это за игра, как в нее играют? А кто такой Чигинтон, Смурфик, бакуган?»

     Если это живое интервью, а не безличная анкета или «опросный робот», то никакой самый изощренный и проверенный вопрос не сработает как надо, если не будет адекватно подан его носителем — исследователем.

     Если вы точно не знаете зачем в вопроснике (гайде), которые вам вручили данный вопрос, и что потом будут делать с ответом, то вам не будет очень интересен ответ респондента, да и он сам. Полученным таким образом данным доверия мало, т. к. обычно респондент отвечает на вопрос «чужого» исходя из контекста (надеюсь вы заметили, что «истории» бывают «для чужих», «для своих» и для себя»).

      Например, чтобы узнать, кто реальная власть не селе у нас был проверенный рабочий вопрос: «А к кому в первую очередь заезжает «городская власть»? Глядя на вас респондент может дать пять вариантов ответа в зависимости от того, как он воспринял ситуацию и вас лично: 1) Дать общий ответ. 2)Уклониться. 3) Соврать. 4) Уточнить вопрос («смотря какая власть и зачем приехала») 5) Дать правильный ответ.

    И это все в различных комбинациях, например, уточнить вопрос и уйти от ответа или, наоборот, уточнить и дать «правильный ответ»: « Раньше любая власть первым делом заезжала в правление колхоза. Потому что у председателя колхоза было власть, от него все зависело. А в сельсовете никогда ничего не было, к ней потом или вовсе мимо. Сейчас смотря кто и зачем. Могут к нашему фермеру Н. первым делом заехать, у него пол села работает, производство свое, то да се, он тут вопросы решает, не все, конечно, но многие, да».

     Какой вариант он «включит» заранее знать нельзя, но можно поспособствовать «правильному ответу» своей искренней заинтересованностью в правильном ответе, признанием его «экспертности», внятным объяснением зачем «побеспокоил» и от кого пришел и проч., т. е. «ВЕЖЛИВО СПРОСИТЬ».