VIII Байкальская международная школа социальных исследований : «Зачем козе баян?»

    В конце августа 2015 г/ состоялась очередная Байкальская школа социальных исследований, которая собрала вместе музейщиков, кинофотодокументалистов, библиотекарей, журналистов, социологов, антропологов и этнографов.   Смелый замысел этой школы воплотился в ее названии - «Исследовательская стратегия в документалистике, научной прозе и музейных экспозициях: трудности и опыт решений».

    По сути,  эта школа создала оживленный перекресток науки и искусства с "правилами движения" в виде правил различных форматов, от лекций и мастер-классов, до открытых лабораторий и круглых столов. В центре  дискуссии на моем мастер-классе был поставлен вопрос о возможности и необходимости интеграции социальных исследований в музейном, библиотечном деле, журналистике и в работе фотографа или кинодокументалиста. 

    Из всего того, что  важного  и интересного  произошло на этой Школе, которая, на мой взгляд, разительно отличалась, от всех «школ», которые затевал Иркутский ЦНСИ и куда меня приглашали для проведения мастер-классов по методам исследования, я бы хотел выбрать именно этот исследовательский аспект.

   Как представитель Шанинской исследовательской школы с его кредо,  что «иное всегда дано»,  задаю участникам моих занятий традиционный вопрос: «А зачем вам в вашем деле нужны данные социологических исследований, не говоря уж о том, чтобы их заказывать или проводить самим?»  Поскольку атмосфера была расслабленная и доверительная, то часть аудитории, немного смущаясь, но вполне определенно заявили, что «не для чего».

    Иными словами мне было ясно дано понять, что их «козе» мой  «социологический баян» не нужен, а если и понадобиться, то своих «цеховых» инструментов вполне хватает. Вначале я подумал, что мы просто разговариваем на разных языках, что под исследованием понимаем разные вещи, но по мере обсуждения стало понятно, что проблема гораздо глубже.

    Скажу сразу, что речь не шла об исследовательской работе, которую проводят библиотеки и музеи, когда готовят выставки и экспозиции, изучают раритеты и т.п. Или ту, которую проводят  журналисты, документалисты, фотографы перед репортажем, подготовкой статьи или съемкой, в ее процессе и после его завершения. Имеется в виду вопрос о том, нужно ли им знать аудиторию и ее запросы,  для которой предназначены их творения. Причем, не важно, для чего эти знания нужны, для бескорыстного  представления о «своем зрителе» или конкретных маркетинговых целей.  

   Усугубив до крайности этот вопрос, мы рискуем вызвать зловещий призрак «междисциплинарного подхода», который требует не просто «посмотреть глазами историка, социолога, психолога, экономиста и проч.» на проблему , а иметь знания и навыки грамотного использования методов исследования этих дисциплин, отчетливо осознавая, что наука – это не объект , а метод исследования.

   Иначе говоря, что если библиотекари и музейщики будут распространять «анкету посетителя» в наивной надежде, что «посетитель» способен сформулировать «мотивы» интереса к музею или библиотеке, а потом, учтя  «пожелания», записанные в анкете или высказанные в интервью, получат поток желающих прийти в храмы культуры и искусства, то их ждет большое разочарование в «методах смежных наук».

   Дело в том, что к примеру, фокус- группа из 12 участников  популярного мероприятия « Ночь в музее», не объяснит вам, почему 2/3 его посетителей никогда не будут ходить в музей «днем» и как это можно изменить. Тем более, не даст вам достоверного знания о том, что думают жители города об этом мероприятии и о музее в целом. Потому что она предназначена для другого. С ее помощью вы сможете увидеть механизмы формирования мнений и установок на посещение музея, получить представление о том, насколько эта активность  является ценностью в их сознании. Потому что респонденты, обычно, говорят о том, что они «хотят здесь видеть», а для построения стратегии развития музея вам надо понимать, что им «нужно на самом деле». А это уже задача самого исследователя и «анализ анкет» - только часть исследования этого вопроса. 

Значит, для освоения междисциплинарного подхода нужна сильная мотивация, а с ней как раз серьезные проблемы.  Уникальная для меня возможность обсудить вопрос: "А зачем козе баян?»,- в реально «междисциплинарной» аудитории  дало понимание, что проблема (или ее важная часть) находиться в представлении о практической ценности такого рода знания и исследовательских навыков для моих слушателей.

Рискну представить некую классификацию участников  мастер-класса по основанию «полезность проведения социального исследования своей аудитории» по итогам наших встреч:

1. Те, кто на основании своего многолетнего опыта «знают, что народу надо», в курсе того, что «работает или не работает» у коллег в их профессиональном сообществе. Т.е. это тотальная установка на то, что "не музейщик, не библиотекарь, не фотограф" не способен понять проблему и тем более найти адекватные решения. Интерес появляется тогда, когда быстрые изменения среды не позволяют опереться на опыт или здравый смысл, но он еще далек от «междисциплинарного сотрудничества».
2.  Те, кто считает, что это долго и дорого, а в результате получат то, что без исследования знали. Установка на то, что «нет денег», похоже на старый анекдот, где сын просит отца купить «чупа-чупс», а тот выкатывает неотразимый аргумент: «У нас нет денег на чупа-чупс. Деньги только на водку».  А то, что «нет результата» - следствие травматического опыта, личного или знакомых. Есть такое к сожалению.
3. Те, кому нужно исследование «для получения гранта», читай «для галочки». Когда «проведение исследования» - это часть условий получения финансовой поддержки, то не о какой «междисциплинарности» говорить смысла нет..
4. И, наконец, те , у кого вместо исследований есть "развитая интуиция», «божий дар» и проч. магия.  Действительно, многие успешные представители сферы культуры могут обойтись без социальных исследований, т.к. с помощью своего таланта способны почувствовать социальный заказ, «то, что зрителю сейчас надо», безошибочно выделить  типичного «героя своего времени».  Предложение сделать «инстинкт знанием»  создает опасения, что можно только испортить этим свой «дар».  Некоторые считают, что надо просто творить, без конкретного замысла, без представления о том, кому это нужно, для кого предназначено и проч., мол творец, если сотворит "искусство" - это, рано или поздно, но обязательно  найдет своего почитателя. 

Безусловно, здесь есть своя правда.  Можно оказаться в положении многоножки, которую попросили объяснить секрет синхронизации работы сотни пар ног. Она не смогла сдвинуться с места.

Я уже писал в блоге о продолжении этой истории, когда инстинкт становиться знанием и какие возможности это открывает. Но, как ни парадоксально, но именно они наиболее открыты для междисциплинарного подхода, т.к. обладают навыком рассматривания предмета своего творчества из разных перспектив и имеют развитое чутье на полезные знания и навыки для своего дела. Например, мой тезка, фотограф из Питера, который представлял фотопроект «Невидимые города» (бывшие моногорода), заинтересовался нашими методическими возможностями исследовать проблему, как  сознание посетителя выставки фоторабот, который рассматривает вроде бы  «видимое» (фотоснимок) воспринимает его как реально «невидимое» в своем  повседневном опыте, в своем  жизненном мире. Какие ассоциации и, возможно, активности генерят такие выставки для тех, кто живет в этих «невидимых городах» и для тех, кто о них ничего не знал раньше.

В этом случае остается лишь доказать потенциальную и реальную полезность своего подхода.

Хочу поблагодарить всех участников и организаторов VIII Байкальской  школа социальных исследований, которые  так щедро познакомили меня со своими профессиональными мирами.