Главный инструмент глубинного интервью – сам исследователь. Достоверность
и надежность полученной информации находиться в прямой зависимости от его профессиональной
компетентности, т.е. от его уровня владения методоми исследования. Это
подразумевает наличие специфических
навыков по социологической проблематизации темы исследования, нахождения
теоретической рамки для интерпретации данных, умение выдвигать гипотезы до «поля» и непосредственно в «поле».
Большое значение имеют навыки поиска нужных информантов и налаживания с ними доверительных
контактов и многое другое, что включает сбор, обработка и анализ первичных данных.
В свою очередь, определенный уровень профессионализма, необходимый
и достаточный для такого вынужденного доверия к субъективности исследователя в
глубинных интервью зависит от степени развития не специфических навыков –
индивидуальных способностях личности имеющих общий характер. Например,
рефлексивность, последовательность в действиях, беспристрастность,
любознательность и проч.
Часто или подготовке
полевых исследователей и даже на инструктаже интервьюеров можно слышать призывы
«быть эмпатичным, внимательным, коммуникативным, уметь слушать и слышать, проявлять
одновременно настойчивость и вежливость» …. и т.п. и т.д.
Несмотря на то, что все понимают необходимость учета
особенностей «человеческого материала» или природной конституции исследователя,
извечный родительский вопрос: «Почему он такой застенчивый (невнимательный,
«давящий», «не замотивированный», «не
гибкий», не креативный)?», - возникает в
процессе обучения качественным методам исследования с механическим
постоянством.
Более того, как правило, этими призывами все и ограничивается,
дальше включается «утиный тест», т.е. «выживают» только те, у кого эти не специфические
навыки уже достаточно развиты. Здесь
есть определенный парадокс. Его суть в том, что в других видах деятельности, к
примеру в музыке или спорте, наличие не специфических навыков оценивается до
обучения специфическим, например, перед обучением игре на музыкальных инструментах
проверяют наличие музыкального слуха или чувства ритма.
Невольно вспомнишь шекспировского Гамлета, который уязвил
своего придворного тем, что тот, даже не умея
играть на простой дудке, пытается "играть на его душе", резонно замечая, что получается так, что гамлетовская душа «хуже и проще, чем эта
дудка».
На практике при таком подходе мы видим, что если полевой исследователь скромен и тактичен по
своей конституции, то бесполезно требовать от него стать «ледоколом» , способным пробиться к самому
«замороженному» и закрытому для общения респонденту. Все равно получается криво и меня
такие «ледокольные» интервьюеры
вызывают ассоциацию с дантистом, который пытается вырвать зуб мудрости у
пациента против его воли. Как говорит испанская пословица: «не проси груш у
тополя». Если отбросить клинические случаи патологической застенчивости,
которые в компетенции психотерапии, то чаще всего мы имеем продукт воспитания в
родительской семье или детском коллективе.
Хотя, иногда бывает, что в профессию идут люди с целью преодоления
своих комплексов, связанных с общением. Но большинство тех, кто выбрал
профессию социолога, имеют склонность к социальным,
а не техническим системам, интерес к людям и их поведению, умение и желание общаться с другими людьми.
Подход нашей системы подготовки МДС (метод «длинного стола»)
для решения этой задачи заключается в
принципе «элевации базового профиля исследователя» (от латинского “elevare” – поднимать,
восходить». « Базой» в данном случае выступают имеющиеся «профили» личностных характеристик
исследователей, как результат
биосоциальных факторов их формирования.
Идея, между прочим,
пришла из астрологии, где факт рождения людей под одним зодиакальным
знаком, но разных по личностным характеристикам, объяснятся принадлежностью их
к трем различным типам: низшим, средним и высшим. Один и тот же признак в
«низшем типе» является пороком, а в высшем – добродетелью. Например, чрезмерно
развитая бережливость в низшем типе – это жадность, а в высшем – при разумных
границах является хозяйственностью. В психологии это называют «акцентуацией
характера», когда с возрастом или обстоятельствами жизни разумная осторожность
может превратиться в патологическую подозрительность, трусость и т.п. или наоборот.
Это значит, что МДС принципиально не стремиться, кого-то
«строить», «лечить» или искоренять недостатки в навыках коммуникации с
респондентами. Задача стоит в понимании индивидуального
стиля полевого исследователя и элевации его «личного профиля».
Разберем на примере элевации такой личностной характеристики
исследователя, как «полевая застенчивость». В профиле требований к
профессиональным умениям и навыкам она может быть обозначена как « затруднения
в умении установить первый контакт с респондентом», «боязнь задавать
социально-чувствительные вопросы (здоровье, материальное положение, личная
жизнь и т.п.)».
Психосоматическую природу застенчивости мы изменить не в силах.
С другой стороны застенчивый интервьюер непродуктивен. Ремесло полевого
исследования не любит застенчивых и робких. Что же делать?
МДС предлагает элевацию застенчивости в скромность,
сдержанность, тактичность. В достойное
упорство в достижении цели.
Это достигается через участие исследователя в формулировании
КИВа (ключевого исследовательского вопроса), который характеризуется тем, что «цепляет»
интеллектуально и эмоционально, содержит парадокс и, по сути, является индикатором
компетентности исследователя в теме. Именно знание темы, искренне желание
понять, формулировка вопроса, отражающая внутренние противоречие во взаимосвязях факторов, которая делает его интересным для
респондента – является основой «элевации полевой застенчивости» у интервьюера.
Это является базой для обучения специфическим навыкам через
специальные упражнения и тренажеры. Основными являются:
- Упражнение на демонстрацию компетенции и компетентности полевого исследователя для респондента.
- Тренажер 6-сти ступенчатого алгоритма ведения интервью
- Тренажеры «молчащий респондент» и «ключ от респондента»
- Работа в паре с опытным интервьюером
- «Разбор полетов» по первому контакту с респондентом за «длинным столом»
- Ведение полевого дневника
Приведу пример. Одной из участниц нашей Школы-студии на «Кухтеринских
курсах» повышения квалификации в ИС РАН была преподаватель федерального
исследовательского университета одного из регионов РФ без всякого опыта
проведения экспертных интервью и качественных исследований . Первое впечатление
из перспективы наличия неспецифических навыков для овладения техникой
глубинного интервью говорило о том, что прогноз отрицательный. Внешность «строгой
училки средней школы», которая контрастировала с тихим невыразительным голосом, без интонаций и
эмоционального фона, привычка уклоняться
от контакта глазами, напряженная поза при слушании, нервные движения рук при
ответе на вопрос и т.д. А уклонение от уточнения ответа респондента на «тонкие»
вопросы или отсутствие попыток управлять
ходом интервью говорило о проблеме «полевой застенчивости».
На наших «курсах» для
закрепления навыков и умений использования качественного подхода,
участникам курса предоставляется возможность самостоятельно провести интервью
по своей теме с ведущим экспертом в этой области, как работающим в ИС, так и в
других организациях Москвы. Узнав, кто у
нее будет экспертом, я очень расстроился, опасаясь, что «первый блин» может
быть таким травмирующим «комом», что вся наша подготовка к интервью будет
пустым номером.
Каково же было мое удивление и радость, когда я прочитал транскрипт
этой беседы. Вместо минилекции для «профана» или монолога на тему, которая в
данный момент волнует эксперта и только косвенно связана с целью и задачами интервью
(такая у него была репутация при беседах с «провинциалами») , я увидел профессиональный разговор двух
заинтересованных в теме собеседников. Действительно произошла «элевация»
застенчивости в сдержанность и уважение к собеседнику, эмоциональный минимализм
превратился в серьезность и вдумчивость. Алгоритм интервью, начиная от
прояснения компетенции исследователя и заканчивая прощанием с экспертом, был сделан не очень уклюже, но в целом
грамотно. Т.е. практически, ничего из основных базовых элементов ремесла
полевого исследователя, не было упущено.
Думаю, что секрет успеха дебюта нашего «курсанта» был в
свободном владении темой исследования, наличием личного опыта изучения предмета
и своей позиции по ряду актуальных вопросов, которая была предъявлена в виде
ключевых вопросов интервью, которые эксперт сразу назвал «правильными» и «в самую
суть проблемы» и тем, что это было предъявлено в форме, которую мы «тренировали» на
занятиях.
Есть и другие
примеры, где не специфические и
специфические навыки получают необходимое развитие по той же схеме «элевации».
Комментариев нет:
Отправить комментарий