На прошедшей в ноябре «школе-студии» мне задали вопрос, чем академические исследователи отличаются от
«не академических», если не брать в расчет исследовательские цели и
задачи? Ведь основные исследовательские процедуры в прикладных «коммерческих»
социологических исследованиях мало чем отличаются от "академических". Мой ответ, что основное различие - в
исследовательской культуре «академиков» и «прикладников», плюс байка на эту тему, в качестве иллюстрации, похоже,
были недостаточно убедительными. Попробую уточнить, поскольку я нахожусь в
положении человека, который залез на баррикаду и обнаружил, что забыл знамя,
т.е. по обе ее стороны – свои. Поэтому, надеюсь, могу кое-какие различия между этими исследователями увидеть более объемно.
Я еще застал время,
когда на академических ученых смотрели, как на жрецов храма, которые занимались
чем-то недоступным для простых смертных.
Конечно, это в основном относилось к «физикам». «Лирики» - философы,
историки, экономисты и проч., всегда стояли во втором ряду, но и их статус в
обществе был достаточно высок, что подкреплялось очевидными для всех
материальными и моральными «знаками отличия».
В принципе, в
обществе всегда отношение к людям, которые заняты непонятными, странными с т.з. обывателя вещами, которые никак
напрямую не связаны с решением практических задач, было на грани фола. На одном
полюсе, тех, кого называли учеными – это интеллектуальная элита общества, на
другом, мнение, что ученые – это хитроумные дармоеды, от которых больше вреда,
чем пользы. Эту дихотомию, я сам испытал на себе, работая в академических
экспедициях в сельской местности.
Сейчас, когда 2/3 моей занятости – это коммерческие научно-прикладные
исследования, я этого давления общественного мнения не ощущаю, разве что в тех случаев, когда «срываюсь» и коллеги по
проекту дают понять, что эта
«академическая заумь» здесь неуместна, т.к. надо дело делать.
На мой взгляд,
основное отличие между «академическим» и «коммерческим» исследователем – это
отношение к гипотезам исследования. Отбросим в сторону дискуссию о сервильности
нынешней науки и социологических исследованиях, как инструментов политических
манипуляций, разновидности бизнеса и
проч., а сосредоточимся на исследовательских установках до выхода в поле.
«Академический»
полевой исследователь может собирать «первичку», чтобы подвергнуть сомнению
устоявшиеся теоретические представления о природе предмета исследования.
Поэтому он заточен под поиск новых, необъяснимых фактов и бывает, что особенно радуется, когда его
дополевые гипотезы не подтвердились.
«Коммерческий» - работает в рамках «проверенных
и надежных» теоретических концептов и методик, поэтому все, что не влезает в
известные ему теоретические рамки методов, которые он использует для
сбора данных и их интерпретации, его сильно огорчает. Например, мне трудно
представить, чтобы бизнес-консультант или маркетолог мог высказаться так, как это сделал известный британский антрополог
Дэниел Миллер: «Я бы
сказал, что почти каждый наш проект провалился, что нас очень обрадовало.
Я считаю, сила полевой антропологии заключается в том, чтобы
выяснять: всё обстоит совсем не так, как ты это представлял.
Неожиданное открытие гораздо ценнее, чем карьерное продвижение из-за
подтвердившейся гипотезы».
Конечно, далеко не всякий «академический» исследователь, как Миллер,
будет радоваться и оповещать научное сообщество, что «почти каждый наш проект провалился»,
иначе, как он будет получать гранты на продолжения своих исследований? Но, вот
эта установка, на готовность отказаться от своих гипотез под давлением новых
фактов, устойчивость к «полевому шоку», когда «все обстоит не так, как
представлял» - это, то самое важное
отличие академической исследовательской культуры, которое я имел
ввиду.
Комментариев нет:
Отправить комментарий